С собою не спорят — спорят с другими.
Река спорит с берегами.
Ястреб спорит с ветром.
Один язык спорит с другим языком.
Око за око, зуб за зуб.
Но нет такого ока, которое против себя, нет зуба, который против себя.
Тот, кто не спорит с собою — как он будет спорить с другими?
Он будет грызть. Он не умеет спорить — он будет грызть. Река грызет берега, жучок прогрызает стол, собака сгрызает кость, а человек — человека. Это великая армия грызунов — те, кто не умеет спорить с собою.
О да, я понимаю — река, одолевая порог, не может одновременно спорить с собою, ибо тогда она не одержит победу. Зуб не может спорить с собою в тот миг, когда он стоит против зуба чужого — так победы ему не достигнуть. Око не может в себе усомниться, если хочет кого-то зажечь и привлечь — точка зренья от этого силу свою теряет.
Ну, а — до! Ну, а — после!
Пока порог не достигнут, медленно кружатся речные водовороты — не мыслит ли там река?
Перед тем, как глаза твои одержали победу над чужими глазами — не пытались ли спорить с собою?
Не пытались? Тогда ты дурак. И победа твоя одержана дураком.
Если река без водоворотов, если вода спокойна, если пиво выдохлось, и люди с собою не спорят — побеждают тогда одни дураки. Несомненные. Не усомнившиеся в жизни ни разу.
«Эпифании», перевод Юрия Левитанского.
