Вы здесь

Из советов поэту (Федерико Гарсиа Лорка)

Федерико Лорка

Из советов поэту

Между стихотворением и деревом та же разница, что между ручьем и взглядом.

Ни мыльных пузырей, ни свинцовых пуль. Настоящее стихотворение должно быть незримым.

Учись у родника, который лихорадит ночные сады, и никто не знает, когда он смеется и когда плачет, когда начинается и когда кончится.

На перекрестках пой вертикально.

Не лишай стихи тумана — иной раз он убережет от сухости, став дождем.

Строение и звучание слова так же таинственны, как его смысл.

Никогда ничего не объясняй и не стыдись равного трепета перед бабочкой и бегемотом.

Твой рацион: на севере — вино и звезды, на юге — хлеб и дождь.

Встречая слово «нет», пиши сверху «да», а натыкаясь на «да», сразу зачеркивай.

Учти и помни, что лягушка строго критикует бредовый полет ласточки.

Когда начинается «ты слазь, а я сяду» — ломай стул и в эти игры не играй.

Не забывай и на пределе счастья или страха прочесть на ночь «Отче наш».

В неприкаянной смуте предвечерья, когда люди вздыхают, а у деревьев голова раскалывается от птиц, выключи сердце и примерься к широким веслам заката.

Если море тебя печалит, ты безнадежен.

1924 г.

Набросок

Пространство, в котором поэзия движется и живет, дальнее или ближайшее, создано четырьмя стихиями — землей, воздухом, огнем и водой. С них начинаются бесконечные ступени и градации, приводящие к числам, луне, к пустынному небу или к иллюзорному царству света. Четыре разных и враждебных мира. Четыре целостных эстетики, одинаково совершенных и непримиримых. Можно делить поэтов по тому природному началу, которое они любят или предпочитают, и можно оценивать их по той властности, с которой они выражают это начало, или, как ныряльщиков, по глубине погружения в него. Сведите в поединке стихию и поэта и приглядитесь к напряженной борьбе того, что вне человеческих мерок, с воплощением ритмов и меры, средоточием любви. Стихия стремится растворить, усыпить и ограничить, обмануть видимостью границ, которых у нее нет. Поэт стремится сфокусировать, внедрить и утвердить законы, которые позже могут стать истинами, когда побежденная стихия будет лизать ему руки языками огня, воздуха, воды или камня. Поэт изо дня в день ведет такую же борьбу с природой, какую из века в век вели и ведут народы. Стихия остается неуязвимо бесстрастной, обнажая свои красоты и тайны с невинным бесстыдством, присущим всему бескровному.

Поэт, чье воображение ограничено физическими возможностями, единственно в силу любви, вынужден дробить, калечить и подчинять окружающую красоту, давая ей свое истолкование или, другими словами, проецируя на нее себя.

Что говорить, нет охотников заглядывать в пучину. Ребенок хочет омочить ноги, а наутро море выносит его труп. Люди умудренные сторонятся моря, а немудреные бегут от него, пока не затихнет гул прибоя. Но поэт погружается по грудь и всю ночь борется с волнами, а наутро ему открывается, что море — огромный конь. Всякий, кто захочет, увидит это, взглянув на арену борьбы. И добавлю — увидит верно. Все, что кажется невозможным, становится возможным в силу необходимости, той жажды гармонии, без которых мертвы разум и дух человека. Сиюминутный вымысел может со временем стать нормой, мгновенная искра — каменным изваянием.

Человек не находил себе покоя, пока ранние мифы не обрели завершенную форму, пока черепашья кожа и слоновый торс архаического Аполлона не стали чистой, молодой плотью, подарившей свою свежесть греческому лавру. И точно так же, придумав парус, он не бороздил моря, пока не пришел поэт и не разукрасил, не населил их немыслимыми существами, наделив кровью и плотью все, что правит волнами.

Достаточно сказать правду, сорвав с нее маску и ранив ее в самое сердце, как тут же она обретает в наших глазах плоть и жизнь. Потому что не истины за нами, а мы за ними охотимся и нам с ними мериться силой.

1929 г.

Читайте также:

Комментарии

Мария Коробова

Много лет назад мне повезло: на одном из концертов "литературного абонемента" выступал Виктор Персик с великолепной композицией по творчеству и биографии Федерико Гарсиа Лорки. Тогда его картинно-красивые и странноватые стихи ранили душу нездешней южной эстетикой гитар, апельсиновых рощ, песка и волн, тугих корсажей... Уже тогда, до того, как удалось раздобыть заветный двухтомник (вышел где-то в середине восьмидесятых) показалось, что автор очень смелый человек, который пытается преобразить действительность своим поэтическим видением, переосмыслить, увидеть иначе окружающее. Его заметки, приведенные в омилийском материале, я не читала. Теперь всплывают отголоски давней той встречи с Лоркой, и вижу, что интуитивно я угадала его сущность поэта- "преобразователя реальности" . Вот она, реальность: "Мальчишка, который ест зеленое яблоко и смотрит на раздавленную автомобилем птицу..." (из заметок поэта), а Лорка уводит нас в мир одухотворенной, чувственной, ни на кого не похожей эстетики. Недаром все "выпадающие из ряда" пугали тиранов. Федерико Гарсиа Лорка был расстрелян фашистами. Какую балладу посвятил ему Александр Градский - настоящий памятник великому испанцу! "Увели, обманули, увели не на площадь... Увели. обманули, к апельсиновой роще..."
Сохранились воспоминания. что так это и было. Он ушел из жизни там. где был счастлив.